Емельцева Елена

Узнать о диагнозе ребенка было для нас, родителей, шоком. Мы все спрашивали себя и всех вокруг «Почему?», искали виновных, пытались с кем-то разбираться. Так было легче перенести то, что наш малыш находится в реанимации, что его готовят к сложнейшей операции. Это помогало не допускать в голову мысль, что после операции мы можем его не увидеть. Потом было ожидание. Мы мерили шагами полы в холле перед операционной, все ждали, что вот-вот выйдет хирург и скажет, что все хорошо, все позади... Он вышел и не сказал этого, только предупредил, что такая операция будет еще не одна. Непонятные слова — коллатерали, стеноз, анастомоз — рухнули на нас грузом неуверенности и страха. Нас выписали домой. Участковые врачи боялись заходить к нам, по каждому поводу отправляли в больницу. Что-то пошло не так, и Игоря снова забрали на операцию. Опять эти 4 бесконечных часа дежурства перед операционной и холодного страха. Держишься за голову и умоляешь себя не думать о плохом, молишься, представляешь, как выходит хирург и говорит, что Игорь здоров и его больше не надо будет спасать. Он вышел уставший, сказал, что кровотоки идут неправильно, что таких неправильных кровотоков много, что за один раз все исправить нельзя, придется резать снова и снова, что никаких гарантий и надежд он нам дать не может. И они снова отправили нас домой — ждать, когда потребуется забрать его снова. Мы связались с Германией. Оказалось, что там могут исправить все за один раз. И дети там с такими нарушениями не умирают. Цена такого счастья — 37 200 евро. Мне сложно оценивать жизнь своего ребенка в деньгах, я так не умею. Я только знаю, что у нас в семье таких денег нет. Пожалуйста, помогите!
Данные сделаны общедоступными субъектом персональных данных и получены из общедоступного источника https://vk.com/id163534525 от 26 сентября 2017, 21:02.
Школа
- Гимназия №2 в «» классе
Еще девушки Москва
Россия, Москва
Россия, Москва